Фото Альберта Гарнелиса / ТАСС
Недавнее судебное разбирательство между российскими компаниями, попавшими под европейские санкции, и ЕС показало, что превозмочь фактор геополитики непросто даже независимому Европейскому суду
В очередной раз Европейский суд общей юрисдикции в Люксембурге оставил в силе санкции в отношении крупных российских банков, «Роснефти» и «Газпрома», которые были введены после присоединения Крыма в 2014 году. Ранее такой же результат получили «Роснефть» и «Алмаз-Антей». Истцы намерены обжаловать решение. Шансы близки к нулю: вряд ли у кого-то есть иллюзии, что борьба с Евросоюзом в его же судах по такому спору может увенчаться успехом. Но бороться, безусловно, надо.
Сбербанк против ЕС
Набор аргументов истцов учитывал специфику их деятельности и причин наложения на них санкций. Так, Сбербанк утверждал, что не подпадает под критерии санкционной кредитной организации, установленные в Регламенте Совета Европейского Союза от 31.07.2014 №833/2014: он не принадлежит российскому правительству и не контролируется им. Мажоритарный акционер банка — ЦБ — в силу статьи 75 Конституции РФ действует независимо от других органов государственной власти. Суд отклонил эти доводы, указав, что для санкционного режима имеет значение владение организацией со стороны «государства» (доля государства превышает 50%), а не «правительства».
Санкции привели к несправедливому и несоразмерному нарушению основных прав заявителя, включая права собственности, осуществления предпринимательской деятельности и деловой репутации. Сбербанк не имеет никакого отношения к событиям на Украине и, напротив, поддерживает украинскую экономику, осуществляя там банковскую деятельность. А санкции наносят банку значительный ущерб, утверждали представители Сбербанка.
Суд же указал, что ограничение основных прав допустимо, так как оно, во-первых, установлено законом, во-вторых, направлено на защиту общего интереса, признаваемого Европейским Союзом и, в-третьих, не является чрезмерным. Введение санкций направлено на обеспечение мира и международной безопасности, говорится в решении Европейского суда. Вопрос участия Сбербанка в событиях на Украине не имеет значения, поскольку он является объектом санкций не из-за этого, а из-за своего статуса крупной кредитной организации с государственным участием.
По мнению суда, принятые меры являются соразмерными, поскольку они направлены на увеличение расходов России на действия, которые подрывают единство территории, суверенитет и независимость Украины, что должно сподвигнуть Москву на мирное урегулирование кризиса. Кроме того, принятые санкции нельзя рассматривать как полный запрет на экономические и финансовые отношения с другими государствами (хотя такие меры и могли быть приняты).
Аргументы «Газпром нефти»
Другой борец за свои права в Европейском суде — компания «Газпром нефть» — полагает, что попадание под санкции ее проектов необоснованно, поскольку большинство из них находятся на стадии разработки и не смогут приносить дохода российскому правительству в виде налогов в ближайшие 20 лет.
Суд с истцом не согласился: для включения «Газпром нефти» в санкционный лист было достаточно того, что она соответствует критериям, установленным в регламенте. «Газпром нефть» полагала, что в регламенте должно было быть объяснено, почему нефтяной сектор попадает под санкции. Суд объяснил это политической ситуацией и большой ролью нефтяной промышленности в российской экономике.
Связи «Газпром нефти» с государством, на которую ссылаются в санкционных законах, недостаточно, поскольку компания не отправляет публичные полномочия государственной власти, пытались заявить представители компании. Это не имеет значения, отвечал суд. Цель санкций — не наказать компании из-за их связи с событиями на Украине, а оказать влияние на Россию.
Ссылки на противоречия принятых санкций Соглашению о партнерстве между Россией и ЕС от 1997 года тоже оказались безрезультатными: суд пояснил, что «соглашение предусматривает право каждой из сторон предпринимать необходимые действия для защиты своих ключевых интересов в сфере безопасности, особенно в период войны или при серьезной международной напряженности, представляющей собой угрозу войны, или для выполнения обязательств, принятых в целях поддержания мира и международной безопасности».
Политика превыше всего
Из решения суда отчетливо видно (если кто-то еще сомневался), что в нем мало права, но много политики. С желанием ЕС обезопасить себя от российской угрозы спорить сложно. И вряд ли можно рассчитывать на то, что найдется аргумент, который станет переломным в судебном разбирательстве, когда на кону, по мнению судей Европейского суда, стоит судьба цивилизованного мира.
При этом принятые решения — далеко не конец истории. Хотя текущие санкции ЕС против России установлены до января 2019 года, не приходится сомневаться, что они будут продлены. Недавно британский премьер Тереза Мэй грозилась добиться новых санкций против тех, кто ответственен за кибератаки и существенные нарушения прав человека. Дело Скрипалей лишь подлило масла в огонь.
Новым оружием становятся вторичные санкции. 20 сентября (думаю, совпадение по времени с решением Европейского суда не более чем случайность) США ввели санкции против китайских структур (департамент подготовки войск и снабжения Центрального военного совета КНР) из-за того, что те приобрели у России истребители Су-35 и комплексы С-400. Примечательно, что у России есть и другие покупатели этой военной техники, санкции против которых пока не введены.
Если все настолько бессмысленно и все решения суда политически мотивированы, за что же сражаются российские и зарубежные адвокаты, представляющие отечественные компании?
Теоретически шансы у российских предприятий есть. Россия не одинока в судебной борьбе против санкций. Так, Иран пытается обжаловать санкции США в Международном суде ООН. В качестве обеспечительной меры страна попросила приостановить действие американских ограничений.
Пока за борьбой Ирана в этом нелегком споре приходится только наблюдать — он еще продолжается. Тем не менее кажущийся довольно слабым довод США об отсутствии компетенций у суда рассматривать это дело позволяет надеяться, что у Ирана есть шансы. Одно решение в пользу истцов станет величайшим прецедентом, который сможет сформировать новую судебную практику. А различных судов, куда можно подавать жалобы, в мире еще много. Ждем.