Испытывают ли животные эмоции сродни человеческим? Способны ли они к общению — такому, как понимаем его мы? Наблюдения за животными в нескольких национальных парках позволили Карлу Сафине написать одну из самых нескучных книг о братьях наших меньших — если, конечно, так можно называть слонов, волков и косаток. А вы знали, как слоны знакомятся и заводят потомство?
Спаривание по индивидуальному графику
Мы проезжаем мимо трех крупных самцов. Один из них, Вронский, — известный бретер. С ним стараются не связываться даже те слоны, которые старше. У Вронского сейчас муст — период сильнейшего сексуального возбуждения и агрессивности, который у главенствующих в популяции самцов периодически наступает по достижении тридцатилетнего рубежа. (Кстати, на языке урду это слово означает «опьянение».)
В таком состоянии слон находится несколько месяцев. Он постоянно задирает остальных самцов, в которых видит соперников, и ведет себя как олень во время гона. Но у оленей гон случается одновременно, по осени. У слонов же это происходит в соответствии с жизненным гормональным циклом каждой отдельной особи.
Подобный индивидуальный график, которого нет у представителей других отрядов, — поразительная находка природы, сделавшей жизнь самок хоботных легче, а жизнь самцов — безопаснее. Такая система размножения много удобнее, чем у парнокопытных или ластоногих, где альфа-самцы вынуждены оборонять свои гаремы от посягательств: за краткий период владычества приходится расплачиваться постоянными битвами с соперниками, которые их выматывают, калечат, а потом и вовсе низлагают, подписывая им тем самым смертный приговор.
У слонов самые могучие и старшие по возрасту самцы отправляются с началом периода дождей на донжуанские гастроли, потому что в каждой семье их ждут течные фертильные самки, готовые к соитию.
Мой проводник Вики поясняет:
— Обычно среди самцов отсутствует дух соперничества. Они хорошо друг к другу относятся, им весело вместе. До тех пор пока рядом нет течной самки, делить им нечего. Молодые слоны в возрасте пятнадцати-двадцати лет испытывают интерес к противоположному полу, но как двадцатилетний юнец может тягаться с пятидесятилетним слоном, который в два раза тяжелее?
Во время муста уровень тестостерона у самца подскакивает вчетверо, он ведет себя властно и агрессивно. И поскольку слонихи безоговорочно предпочитают самцов именно в этом состоянии, молодежь даже не пытается составить им конкуренцию. У них муст случится лет в тридцать — вот тогда-то они и получат свой первый настоящий сексуальный опыт.
Когда слон может напасть
Присутствие «возрастных» самцов не дает разыграться гормонам у молодняка, поэтому они не выходят за рамки приличий. Известен случай, когда несколько осиротевших слонят-подростков оказались вместе в одном из южноафриканских заповедников. Поскольку взрослых самцов рядом не было, их тестостерон разбушевался, и они затоптали насмерть несколько носорогов. Случай неслыханный.
— Для слона потеря семьи — это трагедия, которая не может пройти бесследно. Думаю, у этих малолетних убийц носорогов после тяжелой психической травмы развился посттравматический синдром, то есть тяжелое стрессовое расстройство. Как только в заповедник доставили двух взрослых самцов в возрасте около сорока лет, буйства прекратились.
Но вернемся в наш национальный парк. Тут рядом с Вронским ходит еще один слон, у которого тоже муст. И Вики, к несчастью, ничего про него не знает: кто такой, что за нрав, как относится к людям, — сплошные загадки. Незнакомец разворачивается нам навстречу, и Вики тут же тянется к ключу зажигания:
— Когда такое бродит рядом, ухо надо держать востро, чтобы чуть что — по газам. И обязательно должны быть пути отступления, если придется удирать.
В другом полевом лагере мне довелось увидеть машину, которую после «дуэли» двух слонов в мусте проигравший смял в лепешку. Вот она, смещенная агрессия. Хорошо, обошлось без жертв, обитатели авто успели улизнуть.
— Если слон по-настоящему решит напасть, прелюдий не будет. Он бросится сразу, — предостерегает Вики. — А вот если головой мотает, это может оказаться блеф, тогда паниковать не стоит. Когда я вижу незнакомого взрослого слона вроде этого, всякий раз думаю: полезет или нет?
Незнакомец подходит ближе, останавливается под кряжистым деревом и принимается тереться задом о ствол. Успокоенная Вики улыбается:
— Ну конечно, почесал задницу, и отлегло!
Слон блаженно прикрывает глаза.
— Правильно, — одобрительно шепчет Вики. — Главное — в нужном месте поскрести.
Ухаживания у слонов: очень фамильярно
У самок первая течка, когда они достигают половой зрелости и готовы к спариванию, наступает в одиннадцать лет и длится, как правило, дня три-четыре. Течка переходит в эструс и обыкновенно заканчивается беременностью, которая продолжается два года, потом еще два года слониха кормит, и далее опять приходит течка, то есть начинается новый цикл. Через четыре года после родов она приносит следующего слоненка.
Другими словами, половозрелая самка принимает ухаживания кавалеров не чаще четырех дней раз в четыре года. Так что все происходит редко, но метко, и посему процесс сопряжен с волнениями.
Самцы в мусте захаживают с визитами в разные семьи, источая особый секрет из разбухших височных желез, расположенных по обеим сторонам головы. Эти щелевидные железы есть у представителей обоего пола, и выделения из них сопровождают любой всплеск эмоционального или какого-то иного возбуждения. Наверное, мы бы чувствовали то же самое, будь у нас между ухом и глазом подмышки.
Во время муста у слона постоянно подтекает моча, едкий запах которой сообщает окружающим о его возбужденном состоянии. Пенис приобретает зеленоватую окраску. Синтия Мосс и Джойс Пул описывали муст африканских слонов еще в 70-е годы ХХ века. Они не сразу поняли, что к чему, и решили, что имеют дело с заболевшими самцами, даже название придумали: болезнь зеленого пениса. И все это было меньше пятидесяти лет назад. Представляете, насколько мало мы тогда знали о слонах? Самые очевидные вещи ставили ученых в тупик.
Итак, самец в мусте ищет течных самок. Он нюхает воздух, принюхивается, чем пахнет в попадающихся ему на пути семьях. Подходя к половозрелой самке, он вместо классики кадрежа — вопроса: «Кто ты по гороскопу?» — дотрагивается пальцеобразным отростком на конце хобота до ее влагалища, нюхает его, а потом пробует на вкус, то есть тянет хобот в рот. Столь откровенная фамильярность даму ничуть не смущает. Слонихи воспринимают подобные обследования в прямом смысле походя, не прекращая в это время пастись или идти, куда шли, словно ничего особенного не происходит.
Слоны схожи с людьми во многом, но не во всем. Во всяком случае, на брачные игры сходство не распространяется. Если у слонихи течка, ее и всю семью начинают осаждать разные самцы. Они следуют за ними по пятам. Но стоит среди них появиться слону в мусте, как соискатели помельче разбегаются, потому что теперь самка под его защитой. Именно такому самцу она и отдает предпочтение.
Слоновья «Санта-Барбара»: важно, чтобы не доходило до драк
Сейчас, когда по ареалу обитания нескольких семей ходит гоголем этот незнакомый слон, я отчетливо вижу, насколько самцы крупнее самок.
— Господи, — охает Вики, — вот ведь чудище-то!
Взрослая двадцатипятилетняя слониха кажется раза в два меньше своего кавалера.
— Смотрите, смотрите, — шепчет Вики, — она идет здороваться.
Они урчат, на мгновение их хоботы переплетаются. Вряд ли у нее сейчас течка — рядом с ней слоненок, которого она наверняка еще кормит. Тем не менее Вронского этот слон к ней не подпускает.
Вот незнакомец застывает и с какой-то преувеличенной небрежностью перекидывает гигантский хобот через мощный бивень.
— Это чтобы слонихи поняли, что бояться нечего. Он им словно говорит: «Видите, какой я мирный и спокойный. Я так зашел, по-родственному. Я нестрашный». Мы это так и называем: «зайти по-родственному», — улыбается Вики. — Конечно, у нас тут просто сериал про слоновью жизнь, «Санта-Барбара», на которую обязательно подсаживаешься. Интересно же, кто с кем романы крутит. Вот что теперь Вронскому делать?
Важно, чтобы не доходило до драк. Если самцы начинают биться, то это «шесть тонн живого веса с каждой стороны, и они движутся друг на друга на скорости почти пятьдесят километров в час, выставив вперед массивные острые бивни. Это битва насмерть».
Синтии Мосс довелось однажды наблюдать за схваткой двух равных противников. Противостояние двух самцов в мусте длилось полных десять часов и двадцать минут, без единого перерыва. При этом напрямую слоны сходились лишь трижды: бешено сцепившись бивнями, они старались сбить друг друга с ног и повалить наземь.
Остальное же время они кружили на расстоянии, то сокращая его, то увеличивая, ревели, выворачивали с корнями деревья и кусты, пытаясь запугать противника. В какой-то момент один из них взгромоздил переднюю ногу на бревно, чтобы казаться выше. В итоге у того, кто помоложе, сдали нервы, и он отступил.
Тем временем метрах в четырех от машины появляется Дюк, молодой слон лет четырнадцати. Вытянув хобот в моем направлении, он обнюхивает чужака, потом вроде бы решает отойти, но это маневр. Словно желая показать, кто тут главный, он резко разворачивается, вскидывает голову, бешено бьет ушами и, расправив их, вырастает перед нами, заносчиво мотая головой и угрожающе поводя хоботом.
Маленькие карие глазки буравят меня, он медленно приближается. Я вижу морщины и складки его хобота, подвижную кожу ушей, вижу каждую деталь, каждую черту его облика — устрашающего, но пока не до конца убедительного.
Дюку ничего не стоит затоптать нас, но он не собирается этого делать. Его поведение — подростковая бравада, которая с возрастом пройдет. Он пыжится, чтобы показать, какой он большой и сильный, но сам в этом не до конца уверен и лишь примеряет на себя роль взрослого.
Зато в нашей реакции он уверен, потому и лезет, хотя на самом деле не чувствует с нашей стороны угрозы. Он не боится, не волнуется и не собирается нам навредить.
Мне понятно, что он хочет сделать. Он выражает свои намерения, и я их считываю. Он посылает мне информацию, и я ее принимаю. Другими словами, между нами происходит общение, или, говоря языком науки, коммуникативное взаимодействие.